Неточные совпадения
Клим
устал от
доктора и от любопытства, которое мучило его весь день. Хотелось знать: как встретились Лидия и Макаров, что они делают, о чем говорят? Он тотчас же решил идти туда, к Лидии, но, проходя мимо своей дачи, услышал голос Лютова...
—
Устали? — начал Стрепетов, внимательно глядя в лицо
доктора.
Людмила взяла мать под руку и молча прижалась к ее плечу.
Доктор, низко наклонив голову, протирал платком пенсне. В тишине за окном
устало вздыхал вечерний шум города, холод веял в лица, шевелил волосы на головах. Людмила вздрагивала, по щеке ее текла слеза. В коридоре больницы метались измятые, напуганные звуки, торопливое шарканье ног, стоны, унылый шепот. Люди, неподвижно стоя у окна, смотрели во тьму и молчали.
— Ах,
доктор, скверно на свете жить, — сказал
устало Бобров.
— Я очень
устала!»
Доктор пожал торопливо поданную ему Домною Осиповною руку и уехал.
Ольга. Нянечка, милая, все отдавай. Ничего нам не надо, все отдавай, нянечка… Я
устала, едва на ногах стою… Вершининых нельзя отпускать домой… Девочки лягут в гостиной, а Александра Игнатьича вниз к барону… Федотика тоже к барону, или пусть у нас в зале…
Доктор, как нарочно, пьян, ужасно пьян, и к нему никого нельзя. И жену Вершинина тоже в гостиной.
Петр. Вы
устали,
доктор, присядьте, пожалуйста…
— Много,
доктор. Ведь масленица теперь, так каждый день приходится с тяжестями работать. А иногда, с утренними представлениями, и по два раза в день. Да еще через день, кроме обыкновенного номера, приходится бороться… Конечно,
устанешь немного…
Мама глядит на
доктора большими,
усталыми, заплаканными глазами.
После роскошного завтрака, с обильно лившимся шампанским и, как водится, со спичами, корвет тихо тронулся из залива, и на палубе раздались звуки бального оркестра, расположенного за грот-мачтой. Тотчас же все выбежали наверх, а палуба покрылась парами, которые кружились в вальсе. Володя добросовестно исполнял свой долг и танцевал без
устали то с одной, то с другой, то с третьей и, надо признаться, в этот день ни разу даже не вспомнил о мисс Клэр, хотя отец ее,
доктор, и был на корвете.
Кричали «браво» и хлопали без
устали. Особенно старался добряк
доктор Николай Николаевич. Он поместился «в райке», по его собственному выражению, среди своих «курносеньких», попросту в задних рядах скамеек, а не на своем обычном месте, среди начальства и почетных гостей.
Александра Михайловна заплакала. Андрей Иванович смотрел на нее, и ему стало жалко себя, и в то же время почему-то вспомнилось равнодушное,
усталое лицо палатного
доктора и тот равнодушный вид, с каким он записывал в листок его смертный приговор.
Позвали, наконец, Андрея Ивановича.
Доктор, с
усталым и раздраженным лицом, измученный бессмысленностью своей работы, выстукал его, выслушал и взялся за пульс. Андрей Иванович смотрел на
доктора, готовый к бою: он заставит себя принять — он не женщина и не мужик и знает свои права. Больничный сбор взыскивают каждый год, а болен стал, — лечись, где хочешь?
На великолепной террасе одной из комфортабельных дач Павловска, выходящих в парк, в качалке, покрытой вышитым ковром, в
усталой позе полулежал хозяин дачи,
доктор Осип Федорович Пашков.
Доктор казался
усталым и спешащим.